Тему национализации армянского народа невозможно раскрыть в короткой статье. Помимо объективных факторов, задачу затрудняет наш страх кого-то обидеть и то, что глашатаем истины стало ничтожество, получившее мандат на непогрешимость от кликуш, сочетающих куцые мозги с длинным языком и лужёной глоткой. Тем не менее истина всё равно существует и её нужно искать общими усилиями.
Критическая оценка итогов деятельности Кочаряна и Саргсяна, составлявшая суть моей недавней статьи, не означает неуважения к ним. Безусловная поддержка всех их шагов оказала бы им дурную услугу, как показала деградация обожавших лесть и подобострастие генсеков КПСС. Приписать Воинам обидчивость значит низвести их до плинтусного уровня иджеванского Трампо-Таманго.
Кочарян и Саргсян заслуживают нашего уважения больше, чем де Голь – почитания французов. Его роль в освобождении Франции восхваляли Советы, видевшие в его шовинизме рычаг, который хотели использовать для подрыва единства НАТО. Но Кочарян и Саргсян освобождали крошечный Арцах, не получая поддержки извне, а Францию освободили союзники, громившие немцев на фронтах мировой войны от Курска до Эль Аламейна. Отрицать эпический героизм Кочаряна и Саргсяна могут только ненавидящие всякую героику Никол-паша и его дружки-урнинги.
Но невозможно отрицать порочность созданной АОД властной структуры, которую они не стали менять. Её негодность доказывает периодичность наших катаклизмов. В 1998 году был изгнан ЛТП (единственная смена власти в новой истории Армении, которая не была путчем). 10 лет спустя имела место попытка путча, удавшаяся ещё через 10 лет – с такой периодичностью на подмостках нашего балагана появляются старые/новые паяцы, превратившие страну героев в какой-то двор чудес.
Утверждение Кочаряна, что он был прав, не допустив в стране вендетты, говорит о том, что даже тюрьма не научила его ничему. Его возвращение во власть не спасёт Армению от путча по истечении 10-летней каденции. Нужен импичмент не столько Никол-паши, сколько всей структуры власти, названной Игорем Мурадяном “гетто умеренного патриотизма”. Если мы не снесём его, путчи продолжатся, а оппоненты вендетты не будут отвечать за чуму анархии. К бардаку в стране они привыкли.
Армянский народ – наше главное достояние – преступно разбазаривать, проповедуя индивидуализм. Национализация народа требует национализации его руководства. Лидер, мыслящий национальными категориями, выше местечковых понятий. Наша элита должна заявить, что армянский народ не будет вечно терпеть наименьшее из зол, довольствуясь подножным кормом. Наши лидеры не вправе не быть лучшими из лучших, учитывая специфику положения Армении. Быть чем-то лучше рвотного порошка или дохлой крысы вроде ЛТП и Никол-паши просто стыдно.
Советское наследие очень живуче. Многопартийности в Армении нет, хотя без неё невозможна национализации нашего народа. Наше представление о народе диктует советская демагогия, а не мировой опыт и здравый смысл. Но народ – не аморфная босяческая масса, а совокупность сословий, которую великие пророки вроде Нжде, Бисмарка и Столыпина переплавляют в жизнеспособную нацию.
Наше представление о народе дают слова – “Кто был ничем, тот станет всем”, хотя логика подсказывает, что ничто должно остаться ничем. Иначе ход событий будут определять неучи, а не личности. Глупо и аморально презирать кухарок, делающих то, что могут, но гораздо глупее и аморальнее пускать их во власть, к которой они не готовы. Судя по охватившей нас вакханалии анти-профессионализма, всеобщая мания босяческой вседозволенности гипнотизирует оболваненную толпу.
Забудем на миг наш армянский мирокосм и обратимся к опыту реформ Бисмарка. Маркс отвергал их как форму буржуазной демократии, не допускающей диктатуры пролетариата. Но реформы доказали свою жизнеспособность – достаточно сказать, что они легли в основу социального законодательства ЕС и скандинавских стран, в которые мечтает попасть большинство эмигрантов, включая армян.
В Германии крупный капитал вполне продуктивно сосуществовал с пролетариатом. Бессильное возмущение Маркса соглашательством социал-демократов отражено в его “Критике Готской программы”. Созданные в те годы научно-производственные объединения обеспечивали беспрецедентный технический прогресс страны. Между 1901 и 1933 гг. лауреатами Нобелевской премии стали 31 немец и 6 американцев, а уровень жизни в стране неуклонно рос. Германия стала сверхдержавой науки (так её называют даже сегодня, после поражений в двух мировых войнах).
Сегодня мало кто вспоминает о неизбежном отмирании государства. Пролетариату есть, что терять, и он бережёт свои цепи. Бисмарк заменил диктатуру пролетариата диктатурой здравого смысла. Этот опыт вполне применим к нашим реалиям. Как и немцы, армяне трудолюбивы, умеют налаживать производство, возделывать землю, строить, развивать науку, воевать. Мы талантливы, но не приучены к дисциплине и законопослушанию.
Соблюдая чужие законы, мы презираем законы Армении, потому что враги веками внушали нам неуважение к себе, а наше руководство думало о сохранении власти. Однако национализация армян требует их перевоспитания. Будущая властная элита призвана подать нам пример уважения к закону, а не проповедовать гуманность во имя избежание вендетты. Лучший пример подаёт Англия, где преступившим закон лордам рубили голову, а крестьян вешали. Никаких других привилегий у лордов не было, и никто не заикался о вендетте, когда речь шла иб исполнении закона.
Наше политическое поле оккупировано беспринципными людишками, готовыми за копейки отдаться кому угодно. Их беспринципность породила безыдейность нашей элиты, отразившаяся на жизнеспособности партий, представленных в НС Армении. Иначе крысы не покинули бы ряды РПА, почувствовав, что Саргсян теряет власть. Об идеологии партии не думали – такую ерунду не воспринимали всерьёз.
Наши партии должны защищать интересы всех продуктивных классов армянского общества – рабочих, предпринимателей, крестьян. Они необходимы нам как нации, объединённой духом созидания, а не разделённой завистью и антагонизмом. Нации нужны и партии, защищающие интересы Армии и духовенства, ставших мишенью нападок. Армия – наш единственный щит, а церковь, веками вдохновлявшая нас на защиту родового духа, сыграет важную роль в изведении сектантской нечисти. Им нужна защита! Наша демократия должна защищать наши, а не чужие ценности.
О враждебности наших политических партий друг к другу писал ещё Нжде, жёстко осуждавший партийный фанатизм. Если бы наши партии заботили интересы нации, а не перераспределение денежных потоков, их лидеры поняли бы бессмысленность антагонизма. Наши партии должны делать общее дело, возделывая разные участки армянского политического поля. Многопартийность означает конкуренцию новых идей, определяющих будущее нации, а не борьбу мафиозных кланов за управление финансами.
Конкуренция идей имеет особое значение в контексте развития событий в Армении. Никол-паша ни разу не сподобился сказать хоть что-то, что можно истолковать как идею. Безыдейность – питательная среда его режима, позволяющая ему продолжать своё бессмысленное, поскольку он ничего не знает и не умеет, пребывание на посту премьера (нельзя же воспринимать его трескотню о коррупции и кровавом режиме как идею). Если наши партии начнут выдвигать идеи, несерьёзность главного шута Армении станет секретом Полошинеля. Удары посыпятся сразу со всех сторон.
Идеологи наших партий должны заново осмыслить их миссию, указав границы их участка политического поля. Каждая партия должна находиться на своём месте, как и каждый гражданин Армении (в чём Германия опять подаёт нам хороший пример). Единственное исключение из этого правила составляют коммунисты, отвергающие многопартийность, без которой мы не выживем как нация. Армении нужны все без исключения классы нашего общества, умеющие работать, а не диктатура одного из них в ущерб остальным, нужно развитие хозяйства, а не его разрушение.
Ещё один важный момент, который должен находиться в центре нашего внимания, – вопрос концепции армянского гражданства и нашего отношения к национализму. Тема гражданства, ввиду её обширности, будет затронута в отдельной работе. Она выходит за рамки этой статьи, как и тема национализма, совершенно не нужного и даже противопоказанного армянам как благородной творческой нации.
В заключение хочу заострить внимание читателей на слове, к которому я не мог не прибегнуть, оценивая исторические явления. Это – жизнеспособность, являющаяся ключевым оценочным критерием. Микельанджело предлагал ученикам сбрасывать готовые изваяния с вершины горы, чтобы от них отвалилось всё излишнее. Только то, что останется от скульптур, докатившихся до подошвы, он соглашался назвать произведениями искусства. Что останется от властной структуры Армении, если её сбросить с вершины даже не горы, а с Тарпейской скалы?
Как говорят французы, c’est qui est bon, c’est ce qui marche. Хорошо то, что работает на нас. Обиды и истерические сцены не должны оказывать на нас никакого влияния. Надо ориентироваться только на лучшее будущее и работать в этом направлении. А обижаться умеют все. За обидчивость не присуждают премий.
Александр МИКАЭЛЯН